Автор интервью: Мишель Дин (Michelle Dean)
Писатель, который сделал себе имя на том, что запугал миллионы юных читателей, включая автора интервью, оказался не так уж страшен при личном знакомстве.
Как и у всякого нормального подростка девяностых, мои книжные полки были забиты множеством популярных изданий в мягкой обложке. Названия на них светились флуоресцентными буквами, а содержание затягивало в водоворот пьянящего ужаса. Или, точнее, Пойнт Хоррора (Point Horror – книжная серия подросткового хоррора, выходившая в США в 1990-е годы – прим. перев.).
Глотая их содержимое, я бывала обычно слишком занята, чтобы хотя бы на миг остановиться и попробовать представить себе их автора. Но я уверена, что если бы мне довелось это сделать, Р.Л. Стайн предстал бы передо мной человеком, который, нелепо горбясь, прячется где-то на чердаке среди кучи собственных записей и целыми днями вырезает из газет статьи про убийц.
Однако голос по телефону, когда я позвонила Стайну на этой неделе, чтобы поговорить о его новой книге для детей младшего возраста («Маленький магазин монстров», написанный в соавторстве с Марком Брауном, автором серии книг об Артуре), был мягким, как сыр чеддер со Среднего Запада. «Я дедушка», – говорит он, объясняя последний свой проект, который написал для 18-месячного внука. «И ему это понравилось», – с гордостью утверждает Стайн.
Он не может перестать нахваливать своего соавтора Брауна, который сам пришел к нему с идеей книги. «Я сказал: «У тебя отличная репутация, так почему ты хочешь сделать книгу вдвоем со мной?». До того, как перейти к восторгам по поводу иллюстраций, который Браун создал для книги, Стайн рассказывает, что первые наброски рисовались прямо на листах рукописи. «Я всё время думаю, – добавляет он безошибочным тоном человека, который точно знает, как рассказать бородатую шутку, – что у Марка внутри живет собственный монстр».
На самом деле, Стайн начинает казаться таким неумолимо приятным, столь совершенно вежливым, что циник мог бы подумать, что он играет роль. В разговоре я упоминаю, что Джек Блэк, который появится этой осенью в экранизации его побивших все рекорды продаж Ужастиков (в оригинале серия книг называется "Мурашки" – прим. перев.), как-то сказал, что нашел Стайна в жизни не очень страшным и даже слишком приятным. Стайн смеется: «Всю мою жизнь это было моей проблемой».
Его книги распространились повсюду – на пике карьеры он продавал 4 млн. экземпляров в месяц, – и из-за этого успеха Стайн у многих ассоциируется только с выключением света родителями и чтением «Ужастиков» украдкой под одеялом. В действительности же, когда он приехал в Нью-Йорк из Коламбуса, штат Огайо, то хотел стать юмористом. Детство он провел за поглощением комиксов, чтением произведений Рэя Брэдбери, Азимова, Рэя Шекли и просмотром «Сумеречной зоны» (имеется в виду телесериал в жанре фантастики, мистики, триллера и ужасов, который выходил в США с 1959 по 1964 год – прим. перев.).
Но его настоящей мечтой в молодости был, как он утверждает, выпуск собственного юмористического журнала, наподобие легендарного «Mad Magazine». В 28 лет он достиг этой цели, став редактором «Bananas» – журнала, который издательство «Scholastic» распространяло в школах. «Когда 10 лет спустя журнал закрылся, я думал, что моя жизнь полетела под откос», – говорит Стайн. К тому времени он написал немало юмористических книг, но все они плохо продавались («Я писал целых 20 лет, прежде чем кто-то заметил, что я делаю»).
Один судьбоносный день в середине 80-х изменил его жизнь. «Это был момент в моей карьере, когда я был готов согласиться на что угодно», – говорит он. И Стайн пошел на обед с редактором издательства «Scholastic», которая сказала ему, что ей нужен роман, написанный в жанре подросткового хоррора.
«Неловко об этом рассказывать, – вздыхает он, – ведь это даже не было моей идеей». Она дала ему название ("Свидание вслепую"; Blind Date) и велела идти домой и садиться за работу. Он сделал это, и книга стала бестселлером без малейшей маркетинговой раскрутки. «Никто ничего обо мне не знал. Не было никакой шумихи и не было никакой рекламы. Только дети, которые рассказывали об этой книге другим детям. Такое тайное детское «сарафанное радио»».
Так было положено начало своего рода индустрии. Продажи книг Стайна до сих пор остаются очень высокими. «Ужастики» в период своего расцвета достигали заоблачных показателей в десятки миллионов тиража, до того, как в 1997 году наступил спад интереса. Стайн за это время превратился в дисциплинированный, хорошо отлаженный механизм – он по-прежнему пишет шесть дней в неделю, стараясь выдавать не меньше двух тысяч слов в день. Любимое место для работы находится в его квартире на Манхэттене, в комнате, где, как он мне говорит, соседствуют человеческий скелет, чучело его самого и несколько искусственных трехфутовых тараканов (3 фута примерно равны 1 метру – прим. перев.).
Его жена, Джейн Уолдхорн, занимается редакторской правкой его работ. («Можете представить себя замужем за вашим редактором? – спросил меня Стайн. – От нее же просто невозможно ничего получить!»).
Вернувшись к книгам Стайна во взрослом возрасте, я не могу сказать точно, что же меня в них так привлекало, когда я была подростком. Сюжеты довольно просты: дети сталкиваются с чем-то, чего они не понимают, и без всякой помощи родителей снова и снова спасаются от любых неприятностей. Я спросила, что думает по этому поводу сам Стайн. «Они говорят мне, что им просто нравится пугаться», – сказал он. Но он признает, что пугающее должно быть упрятано в мягкую обертку, чтобы не растерять популярность. «Мы знаем, что влипли в ужасное приключение, – объясняет Стайн интерес к жанру хоррор в широком смысле. – Но мы также знаем, что мы в безопасности».
Он понял это на личном опыте, когда написал книгу из серии про Улицу Страха с несчастливым концом. «Я создал её просто для удовольствия, для себя», – рассказывает он о времени, когда уклонился от формулы успеха. После публикации книги фанаты завалили Стайна гневными письмами, требуя, чтобы он изменил концовку. «Они все сразу же от меня отвернулись, – говорит он. – «А я был вынужден разгребать все эти письма: «Дорогой Р.Л. Стайн, вы дебил. Как вы могли так поступить?» В конце концов он внял жалобам и написал продолжение.
Стайна критиковали и по другому поводу. В 1990-х годах его книги часто вызывали споры в школьных библиотеках; родители нередко пытались их запретить. Сейчас всё это кажется бурей в стакане воды, учитывая, что содержание «Ужастиков» и «Улицы страха» далеко не так ужасно, как, скажем, Сумерки , не говоря уже о мемах Крипипасты, распространившихся по всему Интернету (creepypasta – истории и рисунки пользователей в жанре хоррор, явление в Сети, суть которого можно познать только на практике – прим. перев.). «История вызвала куда больше шума, чем я ожидал, – признается Стайн. – Но ведь раньше никто никогда не писал ужасы для детей».
Со временем стало ясно, что на самом деле главным эффектом от его книг остаются теплые воспоминания об их авторе. Когда я призналась Стайну, что была одной из самых преданных его читательниц, он сказал: «И вы ведь не слишком испортили себе психику, не так ли?».
Какие книги на текущий момент лежат на вашей прикроватной тумбочке?
Подруга однажды обвинила меня за выбор "массового чтива", которым я увлекся на целый год, и я думаю, что она была права. В основном я читаю триллеры, мистику и современную фантастику. Сейчас меня дожидаются: "Спасение святой" Кейго Хигасино, "Дисклеймер" Рене Найт, "Каменная Жена" Питера Лавси и "Вопрос крови" Иена Ранкина.
Назовите любимых авторов: романистов, публицистов, журналистов и поэтов, пишущих на данный момент.
Когда я задумываюсь над этим вопросом, то осознаю, что большинства моих любимых писателей уже нет с нами. Не знаю, как это меня характеризует. Перечисляю ныне живущих, книги которых я никогда не пропускаю: Джон Ле Карре, Донна Леон, Харлан Кобен, Джозеф Канон, Роберт Крейс, М. С. Битон, Гаррисон Кейлор, Чарльз Тодд. Не спрашивайте меня о нон-фикшн. Я никогда не читаю его. Я ненавижу все реальное.
Ваш любимый писатель всех времен?
Я скажу – это Рэй Брэдбери. Благодаря его рассказам, я превратился в читателя, когда мне было 9 или 10 лет. Я до сих пор поражен диапазоном воображения и красотой его прозы. Я думаю, что "Вино из одуванчиков" является самым недооцененным романом всех времен. На каждой странице я задерживал дыхание. Я читаю этот роман раз в год, чтобы напомнить себе, что такое хорошая литература.
Назовите лучшие детские книги, которые вы прочитали, когда были ребенком.
Я читал только комиксы, когда был ребенком. У меня и моих друзей были высокие стопки комиксов. Мы собирались под деревом в моем дворе каждый день, читали и менялись ими. Я был одержим «Mad comics». Они показали мне, как быть сатирическим циником. Еще я читал EC комиксы-ужастики: "Байки из склепа" и "Склеп ужасов". Сочетание юмора и ужасов в них позднее очень сказалось на моем творчестве. Я также любил смешные комиксы о двух сороках, которые курили сигары, Хекл и Джекл. Я был странным ребенком.
Назовите лучшие книги для детей, которые вы прочли, будучи взрослым.
"Изумленный" Брайана Селзника. "Межзвездная Свинья" Уильяма Слейтора. "Там, где тротуар заканчивается" Шела Сильверстейна. Никому так не удается ухватить то, что чувствуют дети, как это может Сильверстейн. Вот почему его книги будут читать в течение нескольких поколений.
Кто ваш любимый персонаж из детской литературы? И ваш любимый литературный персонаж из мира взрослых?
Детская литература: Долговязый Джон Сильвер из «Острова сокровищ». Пожалуй, первый персонаж из книги, который полностью очаровал меня. Мы с друзьями притворялись пиратами несколько месяцев после прочтения. Взрослый персонаж: Берти Вустер, мне кажется. Само только имя уже дает повод посмеяться.
Что делает историю страшной для детей? Как сильно вы можете их напугать?
Что-то, что есть в их собственном доме или дворе, а не в замке в Средней Европе. Второе – это сюжет, когда они не могут догадаться, что произойдет в дальнейшем. Можно запугать достаточно сильно, если дать читателям понять, что это вымысел, который никогда не случится в жизни.
Вы любите читать ужасы для взрослых?
Мне не особенно нравится, потому что я никогда не испытываю страха. Чего-то не хватает в моей голове, наверно. Ужасы в книгах и фильмах никогда не пугают меня. Мне не знакомо ощущение, когда настолько напуган книгой, что запираешь все двери и держишь включенным свет. По какой-то странной причине ужасы всегда меня веселят.
Какие книги у вас на полках могут удивить нас?
Полный сборник романов П. Г. Вудхауса. Он написал 92 книги, и я читал их все, иногда больше, чем один раз. Никто никогда не создавал такой забавный и восхитительный мир с таким стилем. Я действительно думаю, что он как Шекспир среди писателей-юмористов.
Если бы вы могли потребовать, чтобы президент прочел книгу, то какую?
"Свобода" Гаррисона Кейлора. Я думаю, что это наиболее веселая книга Гаррисона: по уровню юмора, как Марк Твен. А президент заслуживает посмеяться, не так ли?
Вы проводите литературный обед. Каких трех писателей пригласите?
Чарльз Диккенс, Энтони Троллоп и Джейн Остин. И я задал бы им самый нелюбимый мною вопрос: "Где вы черпаете идеи?".
Кто разочаровывает, переоценен или просто не нравится?
Я читаю эту страницу в книжном обозрении каждую неделю, и авторы никогда не хотят отвечать на этот вопрос. Потому что ни один писатель не хочет «опускать» другого писателя (в печати, по крайней мере), включая меня. Я не буду отвечать на этот конкретный вопрос, но я покупаю много книг, которые потом не читаю. Это потому, что я большой любитель хороших обложек.
Какую ненаписанную книгу вы хотели бы прочесть?
Новая книга Джека Финни или Роберта Б. Паркера или Эда МакБейна, или Дональда Э. Уэстлейка. Я скучаю по этим ребятам…
Кого вы бы желали видеть автором своей биографии?
Кого-то, кто мог бы написать ее на исландском, древнескандинавском или полностью неизвестном языке, чтобы люди не узнали, как скучна может быть жизнь писателя.
Какие книги вы еще не прочли, и за это вам стыдно?
"Он пришел из Огайо!". Моя автобиография. Пять разных писателей работали над этой книгой. Без шуток. Я действительно должен прочесть ее когда-нибудь.
Что вы планируете прочитать следующим?
"Злой умысел" Кейго Хигасино. Его сложные, хитрые и загадочные головоломки моя новая одержимость.
