Hа чужих берегах – переплетение стали и неба,
В чьих-то глазах – переплетение боли и гнева;
Эй-ох! – взрезаны вихри узорами крылий;
В вое ветров мы слышали песни последних валькирий.
Вспорото небо и взрезаны волны драконьею пастью;
Светом и ветром ныне пронзает звенящие снасти
И Луна – я ее ждал и любил как невесту;
Hам не до сна, мы дети богов – наша участь известна.
В наших зрачках – острые грани вечного льда,
А на клыках – свежею кровью пахнет вода;
Видишь мерцанье лезвий средь стонов разодранной ночи,
Слово прощания с жизнью, что стала мгновенья короче!..
Вечна погоня, вечно над морем лететь нашей вере;
Бледные норны шепчут: на север, вы в сером, вы звери...
Hо когда солнца первый луч заскользит над холодной водой,
Встречайте нас, верные, – мы вернулись домой!
Мы вернулись домой, мы вернулись домой,
Встречай своих воинов, Один, – мы вернулись домой,
Hо на тех берегах – переплетение стали и неба,
А у мертвых в глазах – переплетение боли и гнева...
...стали и неба...
...боли и гнева...
...светом и ветром...
На север, вы в сером, вы звери, на север...

"На север" Хелависа.

БЕРСЕРК. Переплетение боли и гнева.
Небо. Блестящие на утренеем солнце шлемы врагов стоят стройными рядами, забронировавшись щитами и оежившись лесом копий. Нестройный гул множества голосов.
Пальцы беспокойно теребят рукоять секиры. Кровь горячими волнами перекатывается между головой и грудью. Голос вождя гулко звучит над рядами, успокаивает, обещает. Добыча, золото и женщины, вечный пир в чертогах воинов, любовь богов. Ярость. На пути одно препятствие – эти чужаки, которые пытаться своими телами остановить нас. Мы – дети богов, наша участь известна.

Душа вырывается из тела диким криком, на несколько секунд, висит над полем и, одним скачком поднимается до высоты полета ворона.

Внезапно перехватывает дыхание... шлем змеем обвивает голову, куртка с защитными бляхами обхватывает в железные объятия и начинает душить. Сорванный шлем жалобно звенит о камень. Пальцы лихорадочно срывают шнуровку брони. Последняя – не поддается, острые клыки рвут плотную кожу завязки, бронь падает под ноги. Свобода…. Воздух со свистом широкой струёй втекает в грудь. Глотки окружающих раззеваются в диком крике, но звука не слышно, голова окутана могильной тишиной. Соратники почему-то расступаются в стороны, в их зрачках на мгновение мелькают отблески страха. Почему? Шаг навстречу, они отступают назад. Рот наполняется пеной, которую трудно вытолкнуть наружу. Он мешает нормально дышать, стекает по заплетенной перед боем бороде, капает на землю. Взгляд медленно перемещается и останавливается на рядах врагов.
В небе заметно движение. Это начало дождя? Нет, темных грозовых туч не видно, лишь легкие перистые облака неторопливо движутся в небе, они безразличны к происходящему на земле. Чуть ниже кружатся черными крестами вороны, вот они, как раз таки очень заинтересованы в происходящим, скоро наступит их великий пир. А ниже, словно рой разъяренных ос, защищающих свое гнездо, сплетенное из соломы и обмазанное глиной лучшими мастерами черно-желтого племени, приближаются заточенные жала стрел…

Сзади, прикрывшись передними тяжелобронированными рядами, их выпускает группа врагов, они не закованы в бронь, но каждый в руках сжимает длинный лук. На их размеренные, синхронные движения можно засмотреться, будто они танцуют какой-то простой танец, состоящий всего из трех тактов. Раз – и крепкая рука плавно выхватывает из колчана легкую оперенную стрелу. Два – жало стрелы нацеливается вверх, в небо, словно хочет попасть в облако или сбить летящего ворона. Звериные жилы стонут, натягиваемые крепкой тренированной рукой, плотное тисовое древко мгновение сопротивляется, но, сдавшись перед силой, тоже выгибается дугой. Секунду стрела дрожит, все-таки ей предстоит, быть может первый, и скорее всего последний полет, потом замирает в готовности. Три – с посвистом стрела срывается в небо. Рука ее бывшего владельца вновь тянется к колчану.

… они набирают высоту и держаться густой стаей, словно бояться лететь в одиночестве. В верхней точке, будто устав от короткого полета, они наклоняются вниз, мгновение раздумывают, может продолжить полет и долететь до облаков? Но нет, сил уже нет, земля зовет и манит к себе. Стрелы мчаться к земле, все ускоряя свой полет.

Люди поднимают щиты, пытаясь заслониться от смертельного града. Многие стрелы застревают в щитах, другие зарываются в землю и замирают там, но некоторые, самые злые, находят малейшую щель в броне и впиваются в шею или лицо, смертельным поцелуем.
Одна из них обрушивается с неба, рвет кожу, обтягивающую мощную мышцу на плече. Первая кровь начинает сочиться из раны. Щепы от прокушенного щита внезапно оказываются на зубах, царапают десна. Терпкий вкус крови на языке… ярость… на глаза опускается красная пелена… Надо добраться до тех кто выпускает стрелы, они прячутся за щитами своих друзей… Вторая втыкается в татуированную грудь и остается там…
Вперед… Остальные позади, их проблемы… Наконец-то движение. Строй врагов все ближе и ближе, уже можно различить их лица, они тоже открыли пасти в беззвучном крике. Странно, многие безбородые, они что выставили в первые ряды безусых юнцов?
Время замедленно… все враги еле шевелятся, свои сильно отстали… Хотя нет, есть что-то, что движется быстрее, это летящие во врагов короткие метательные копья. Брошенные с расстояния в двенадцать шагов, они обгоняют и вонзаются во врагов, выбивают людей из стройных рядов, проделывают бреши в частоколе из копий, куда ворвутся самые отчаянные бойцы
Копье прямо перед лицом. Немного испуганные, но сильно ненавидящие глаза безбородого в блестящем покатом шлеме. Листовидный наконечник копья обрубить секирой. Сбоку мечник, закрылся металлическим щитом, замахнулся мечом для удара. Секира, проделав длинный путь из-за плеча разрубила шлем и все под ним… Мечник бросается в бой … увернуться от удара и бить самому! … следующий, и еще один.
В гущу врагов вламываются остальные. Боль и гнев, смерть, ярость и проклятие....
Битва подобна лесному пожару, в ней вспыхивают и горят и не возможно убежать…
…еще удар, секира движется со скоростью молнии, к ногам падают убитые и покалеченные, в пылу сражения не разобрать свои или чужаки попадают под смертельные удары. На теле уже десятки порезов. Кровь, пот слились в один поток, ручьем стекают по ногам разлетаются брызгами во все стороны. В воздухе мелькают мечи и секиры, щиты раскалываются от неимоверных ударов, не одна кольчуга не выдержит бешеный натиск.
Молодой противник, со сбитым с головы шлемом. Он напуган, не понимает, что происходит вокруг. Почему он вдруг оказался в разгаре схватки? Еще несколько дней назад был с отцом на поле, разговаривал с сестрой, а сейчас…. удар на отмашке по незащищенному затылку, вперед, дальше и дальше… Смысл жизни добежать! Увернуться от мечей и копей, стоптать уничтожить стоящих на пути и бежать дальше… куда? ВПЕРЕД !!!!
Перепрыгнуть через труп, превратить в труп следующего! Не так просто, он успел ударить… Добрая женская улыбка и развевающиеся светлолунные волосы…. В боку рваная рана, ничего на великом пиру исчезнут раны... Раны победителей лечатся скорее, чем побежденных! Месть, все это просто месть за то, что они встали на пути. Могли бы сами отдать золото и серебро, женщин и скот и остались бы жить. Но нет, эти упрямцы возомнили себя воителями!
Впереди на ветру колышется знамя его держит человек на коне, весь в хорошо сделанных доспехах, лица не видно, сплошное забрало шлема. Вокруг еще несколько, но пеших, все хорошо вооружены. Загорелые хищные лица, много численные шрамы, следы неоднократных битв. Похоже, это дружина их конунга, а может на коне это он сам? Бойцы перехватывают плотнее оружие, группируются.
Где щит? его уже нет, исчез в схватке.. Один из бойцов выходит из строя, хочет показать свою доблесть… увернуться, шагнуть вперед, ударить… перед тем как упасть убитый воин протягивает длинный узкий клинок выжившему, хорошо! будет вместо щита. Где там остальные? Еще стоят? идти к ним!
Еще стрела, застряла в бедре, мешает бежать… а там, позади стреляющего мелькнула тень, фигура слишком стройная для мужской, что делает она в этом месте, царстве ярости и страха?… Вот и дружинники, один не успел поднять копье до нужной высоты, удар.. Второй готов был принять удар секиры на щит, мог отбить выпад легкого клинка в левой, но к удару ногой, ниже щита готов не был.. Еще один метнул копье, оно холодным ветром обдуло спину, и упало на землю позади.. Враги падают один за другим, один валиться и в агонии хватается за ноги.. земля приближается….
Другой противник пытается ударить падающего, но сам спотыкается и катиться сверху, быстро оказывается внизу. Задыхается под тяжестью татуированного окровавленного бородатого тела…. Близко-близко приближается лицо к лицу….
Откуда у задушенного врага в зубах человеческое ухо? Рука ощупывает голову, но только скользит по крови и ничего не чувствует. Хватит лежать пора в бой! Взгляд назад… смерть рядом… какой-то человек уже замахнулся. Хищная черная сталь приближается, замедленно, но неотвратимо. Воин рубит из-за плеча, с оттяжкой.
Нет, жизнь пока продолжиться… в грудь врагу втыкается копьё, в поле зрения появляется ухмыляющаяся бородатая рожа, с большим круглым щитом и в рогатом шлеме, почему он так доволен? Будто встретил родную или вернулся домой… Пробегает вперед, сталкивается с двумя дружинниками, пока рубиться с одним злой меч находит щель между кольчужными звеньями…
На ноги, закончить дело бородатого, достать одного, зарезать другого. Легкий меч в левой руке разрезал лицо, пробил глазницу, и аж выгнул металл шлема с внутренней стороны, но не выдержал напряжения и переломился у рукоятки. Нагнуться, поднять щит. У врагов не круглые щиты, они треугольные, внизу сужаются в острый конец.
На встречу скачет тот самый, на коне, он уже набрал скорость, телохранители разбежались в две стороны. Чей-то дротик втыкается в спину, боли нет, но мешает двигаться. Всадник наклоняет конец копья. На секунду становиться возможным разглядеть его глаза, в них ледяное спокойствие, чувствуется достоинство вековой фамилии..
Отпрыгнуть от копья. Что дальше? А кто сказал, что щит не метательное оружие? Щит вырывается с руки, бьет в спину бронированного всадника. Тот начинает клониться с седла, выпускает из рук длиннющее копьё. Падает на землю, но не остается лежать, а с кажущейся медлительностью поднимается с земли, тащит из ножен дорогой клинок, с богато отделанной рукояткой.
Отмахнуться от еще одного, воина, который пытается заслонить путь к его хозяину. Опять жалит стрела. Впивается в грудь. Где же щит? Опять куда-то исчез… Женский смех за спиной, переливается серебреными колокольчиками, оборачиваться нельзя, воин уже рядом.. Меч и секира схлестнулись, поборолись секунду и разлетелись в разные стороны, так и не выяснив, что сильнее… Удар, еще удар… Враг даже не в кольчуге, а в полной металлической броне. Секира оставляет вмятины, но не может прогрызть сталь, сделанную знаменитыми мастерами этих земель. Меч противника мягко, практически незаметно скользит по кубикам живота. Оттуда что-то выглядывает, оно живое, слегка пульсирующее. Вражеский воин взмахивает мечом еще раз, рука отделяется от тела и падает в нескольких шагах. До этого легкая, словно сделанная из мягкого дерева секира в другой вдруг наливается тяжестью и опускается к низу. Кровавая пелена с глаз спадает, боевое безумие отступает и возвращает место мыслям в голове. Пожар боли возникает одновременно во всем теле. Откуда-то, одним ударом, возвращается звук. Слышен бесконечный звон металла о металл, словно сотня гномов кует молот для своего повелителя. Где-то испуганно, в недоумении, что-же происходит вокруг, ржет лошадь. Под ногами кто-то плачет навзрыд, не скупой мужско слезой, а во весь голос, как маленький ребенок.
Враг не наносит последнего удара он разворачивается и уходит, шатаясь под тяжестью доспехов. Два воина подбегают, пытаются придержать с двух сторон.
Почему ноги отказываются идти, шаг вперед, еще шаг. Зачем он уходит, мы же не закончили, надо догнать! Секира тяжела, но надо лишь пожелать и она вновь обретет былую легкость. Вокруг почти все лежат, в вповалку или обнимку, кто-то зачем-то ползет. Запах свежей крови разливается вокруг. Враги бегут к холмам, их преследуют воины с аккуратно заплетенными бородами, в рогатых шлемах и с круглыми щитами, звук боевого рога кричит, поднимает над холмами весть – ПОБЕДА! Враг бежит!
Мимо пробегают несколько соратников, один останавливается, оборачивается, говорит что-то совсем непонятное, перепрыгивает через мертвяков и мчит дальше.
Секира становиться совсем неподъемной и падает к ногам… Лишь бы устоять.. До этого смысл жизни был в беге, а теперь упростился, надо простоять еще чуть-чуть и все будет хорошо…Земля начинает приближаться, все, падаю… Нежная женская рука чуть придерживает, помогает удобно прилечь на землю. Говорят, теперь должна за одно мгновение промелькнуть вся жизнь. Хочется, конечно, хотя бы в мыслях еще раз увидеться с отцом, отведать угощения матери, покатать сестричку на дворовой собаке. Почему-то их лица не приходят. Вместо этого вспоминается только пасть дракона, на носу драккара, плеск весел и скрип уключин, хриплое дыхание друзей. Видно небо. Вороны уже не летают в высоте, недосягаемой для людей, а кружат прямо над головой, ворчат и ругаются хриплыми голосами, они разгневаны, что оставшиеся в живых никак не уберутся с их поля. А облака так и плывут неспешно по своим делам, какое им дело до происходящего внизу? Больно… и спать хочется… Устал…

Нежное девичье лицо склоняется сверху, большие и добрые глаза искрятся весельем. Превосходная фигурка плотно обернута легкой, кажется что невесомой кольчужкой. За поясом, в ножнах, храниться меч, чудесное оружие с неброским но притягивающим взгляд узором, с другой стороны висит рог. Девушка смеется и потягивает руку. Что, я должен вставать? Но я же не могу, я устал, мне надо чуть отдохнуть. Хотя нет, когда зовет такая женщина, нельзя отказывать! С легкостью вскакиваю на ноги. Рядом с ней стоит чудесная, оседланная легкой попоной лошадь, она полностью белая, будто только что сошедшая с верхушки заснеженной горы. А еще у неё есть крылья, широкие и легкие, видно, что она с легкостью поднимет в небо не только одну всадницу. Она тянет меня в сторону лошади. Нет! Я должен найти свою отрубленную руку, а потом пойдем! Наклоняюсь, начинаю шарить среди убитых и раненых, ну где же она ?! Девушка касается плеча, оборачиваюсь, чувствую нежный поцелуй в щеку. Подхватываю девушку на руки и несу к лошади. Какой же я дурак, когда решил что руку потерял, вот же она, на месте! Поднимаю Прекрасную в седело, сам чуть неуклюже забираюсь следом. Летающая лошадь разворачивает крылья во всю их ширь и мгновенно поднимается к облакам. Вокруг вдалеке видно, что и другие валькирии на крылатых конях летят ввысь, их за нежный стан обнимают воины, а они радостно смеются или поют…

Небо. Блестящие на утренеем солнце шлемы врагов стоят стройными рядами, забронировавшись щитами и оежившись лесом копий. Нестройный гул множества голосов.

Красиво. Но рядами, стоят, наверное, все-таки враги, а не их шлемы.

Ругать не буду. Мое вечное причитание: "Да напишите хоть раз о тех чувствах и мыслях, которые были испытаны лично вами!" – уже всех достало. Пусть так и будет – просто красиво.

Ага. Там много мелких неувязочек. Я с дуру выложил этот рассказик на "окололитературный" форум, так меня там жёстко освистали.
Потом я просил профессионального редактора вычитать и поправить. Она так и сделала, вычитала все осмысловые ошибки. Только я этот замечательный документ с правками потерял.

Добавил через 1 минута 40 секунд:

спасибо что хоть прочитал Это давнее произведение, правда после ничего особого и не было. Я стал больше паразитировать на чужих идеях, чем развивать свои.

Просто текст. Не вызвал никаких эмоций. Действия тоже мало, по существу уместилось бы в паре предложений.

Перед воротами, между уже горящими домами, два ощетинившиеся железом отряда сошлись снова, поскальзываясь в крови. Трещали от ударов древка, кричали бьющиеся, выли раненные. Самсон вдруг поднялся, полностью подставляя себы под выстрелы.

– Слышите?

– Что?

– Ничего не слышим! – закричал Шарлей. – Отступаем! Прокоп не даст нам подкрепления! Убираемся отсюда, пока нас не прихлопнули!

– Слышите?

Сначала шум битвы всё заглушал. Но потом их уши уловили то, что услышал Самсон.

Детский плач. Тонкий и беспомощный детский плач. Из ближайшего, уже объятого пламенем дома.

Самсон встал.

– Не делай этого! – крикнул Шарлей, бледнея. – Это смерть!

– Я должен. Иначе нельзя.

Он побежал. Минуту поколебавшись, они бросились за ним. Рейневана почти тут же отпихнули и заблокировали отступающие после очередной стычки табориты. Шарлей был вынужден бежать от железного ежа напирающих защитников. Самсон пропал.

Табориты наклонили судлицы и рогатины, с криком набросились на защитников. Две роты сошлись с разгона, коля друг друга. По брусчатке лилась кровь.

И тогда из горящего дома вышел Самсон Медок.

В каждой руке он нес ребенка. Еще с десяток побледневших и тихих шло за ним, прижимаясь к его ногам и хватаясь за полы.

И вдруг шум битвы перед воротами утих, как гаснет факел, воткнутый в снег. Утихли крики. Наступила тишина, даже раненные перестали стонать.

Самсон, ведущий детей, медленно ступил между отрядами.

Он шел, а древка склонялись перед ним, стелились к ногам. Сначала словно нехотя, потом все поспешнее. Склонялись, бряцая о брусчатку, смертоносные лезвия алебард и гизарм, клинки судлиц и партизан, острия рогатин и корсек, [323] наконечники копий и тонкие жала пик. Склонялись пред Самсоном. Кланялись пред ним. Отдавали честь. В полной тишине.

Идя по железному коридору, Самсон дошел до ворот. Шарлей, Рейневан и несколько чехов подбежали, забрали и оттащили детей. Самсон выпрямился, глубоко вздохнул, с облегчением.

С противоборствующих отрядов перед воротами как будто спали чары, и они с ревом накинулись друг на друга. А один из стрельцов в окне зацепил крюк ружья за парапет и вставил раскаленный дротик в запал.

Самсон закачался, глухо охнул. И рухнул на землю. Лицом вниз. (А.Сапковский "Свет Вечный")

Хорошо написано. Главное передана атмосфера восприятия боя от первого лица (что по-видимому автор и хотел добиться в этом рассказе).
Что касается стилистики и пр., то это дело такое...

Если бы я скажем писал восприятие боя от первого лица, то у меня получилось бы в 5 раз короче по тексту и по форме изложения мое личное восприятие экстремальной ситуации (боя) скорее складывалось бы из хаотических обрывков-образов-переживаний происходящего, которые с трудом складывались бы в какой-то сюжет боя.
У тебя более литературная и развернутая форма подачи описания боя.

Рассказ хороший, правда, может несколько длинноватый, перегруженный, тяжеловато читать про сплошную мясорубку.

Пара комментариев к событиям

Листовидный наконечник копья обрубить секирой.

Наконечник никакой секирой не обрубить, только древко (если не окованное).

Сбоку мечник, закрылся металлическим щитом, замахнулся мечом для удара.

Цельнометаллические щиты – редкость, ибо тяжело. Окованный металлом – более точно и реалистично.

Враг даже не в кольчуге, а в полной металлической броне. Секира оставляет вмятины, но не может прогрызть сталь

Полная металлическая броня того времени – как правило чешуя и т.п. Она, в отличии от более поздних кирас, мяться особо не будет (а если и будет, то не разглядеть в бою), но вот кости под ней прямой удар секиры не выдержат...правда от скользящего прикроет замечательно.

Кольчуга, кстати, тоже не дешевый доспех и будет только у хороших воинов.

в рогатых шлемах

Рогатые шлемы у викингов – байка Голливуда. Викинги, они не злобные буратины, а воины.

Спасибо за отзывы.

Disel

Ну ты брат меня сравнил. Интернет-флудера с парой любительских рассказов и Анжея Сапковского, признаного мэтра литературы.
Конечно у него более ёмко и действенно.

Соглачен что текст тяжеловат, сплошное описание (откровенно говоря сам люблю больше читать действия, чм описания, поэтому например М.Семёнову с Волкодавом и остальными читать сложно.) Ну вот так получилось. Как бы изначально я не планировал, что напишу. Получилось что-то вроде стиха только не рифмованного сплошь из оборотов и сравнении (отдалённая связь со скандинавскими сагами что-ли).
Это моё представление о абстрактной битве между викингами и британцами, веке в 9-м.

Logger
Ты прав по всем пунктам.
Ну я хотел показать, что всё же преимущество в броне и боевом умении у английского аристократа выше, чем у скандинава с бешенной яростью. Зачем-то рыцари же напяливали своё железо, значит повышало живучесть в бою.

Добавил через 13 минут 50 секунд:

Хотел вынести в отдельную тему, он чтобы не плодить сущности, пишу здесь. Это впечатления от игры. Да, да я почти 2 года жизни потерял играя в Lineage-2 интересно очень, но довольно бестолково.

Моему разрушеному клану Holmgang посвящается....

Налей еще вина, мой венценосный брат,
Смотри – восходит полная луна;
В бокале плещет влага хмельного серебра,
Один глоток – и нам пора
Умчаться в вихре по Дороге Сна...

По Дороге Сна – пришпорь коня; здесь трава сверкнула сталью,
Кровью – алый цвет на конце клинка.
Это для тебя и для меня – два клинка для тех, что стали
Призраками ветра на века.

Так выпьем же еще – есть время до утра,
А впереди дорога так длинна;
Ты мой бессмертный брат, а я тебе сестра,
И ветер свеж, и ночь темна,
И нами выбран путь – Дорога Сна...

По Дороге Сна – тихий звон подков, лег плащом туман на плечи,
Стал короной иней на челе.
Острием дождя, тенью облаков – стали мы с тобою легче,
Чем перо у сокола в крыле.

Так выпьем же еще, мой молодой король,
Лихая доля нам отведена;
Не счастье, не любовь, не жалость и не боль –
Одна луна, метель одна,
И вьется впереди Дорога Сна...

... Дорога Сна
По Дороге Сна – мимо мира людей; что нам до Адама и Евы,
Что нам до того, как живет земля?
Только никогда, мой брат-чародей, ты не найдешь себе королеву,
А я не найду себе короля.

И чтоб забыть, что кровь моя здесь холоднее льда,
Прошу тебя – налей еще вина;
Смотри – на дне мерцает прощальная звезда;
Я осушу бокал до дна...
И с легким сердцем – по Дороге Сна...
... по Дороге Сна...
... по Дороге Сна...

Хелависа, "Дорога сна".

ОМЕЛА.Сила жизни.

Сквозь утреннюю прохладу прорвался вестник дня – первый луч солнца. Я проснулся мгновенно, сел на росистую траву, застегнул пряжку ремня. Огляделся вокруг. Огонь костра потух, только тонкая струйка дыма ползет вверх медленно и лениво. Вокруг разбросаны остатки нашего вчерашнего пира: разбитый бочонок из-под эля, обглоданные кости животных, на дереве висят коротенькие пропаленные штаны. Славно вчера погуляли!

Вокруг просыпаются мои братья. Зеленоватая кожа обтягивает мощные мышцы, хищная челюсть и твердый взгляд. Мы – орки, бойцы Огненного Бога Паагрио, и гордимся этим! Один только Мультик, наш гном, мирно посапывает под ягодным кустом. Я вспомнил, как после пятого литра эля он доказывал, что и сам монах огня, для этого танцевал вокруг костра и лез в огонь, где и пропалили штаны, и сжег кончик бороды. Взглядом нашел Косяка, наверное, он вернулся уже под утро. Несколько дней назад вождь послал его в Дион с секретным заданием.
Мы с братьями праздновали не зря. Вчера отправились на охоту и разорили поселение людей-ящериц. Один гном сказал нам, что у них встречается замечательное оружие и дорогие вещи, награбленные ими у неудачливых путников. Правда, ни золота, ни ценных вещей мы у них не нашли, кроме конечно этого бочонка замечательного эля, ну и Мультик выковырнул у одного из убитых какое-то лезвие от клинка. Вождь взвесил его в руке и сказал, что оно не к черту не годиться, никакого баланса. Но запасливый гном ответил, что это не сам меч, а только заготовка для него. Он завернул еще не слишком острый клинок в древесную кору и спрятал в свой бездонный заплечный мешок.
Из леса показался Рус, вождь нашего клана. Он огромен, мало кто может сравниться с ним силой. Я сам, еще в молодости видел, как он ударами кулака свалили огромного медведя, который неделю терроризировал всю округу, не давал детям и женщинам собирать ягоды, а юным оркам ловить рыбу. Рус – прирожденный лидер, после нескольких его слов хочется идти за ним хоть на край земли и сражаться во имя общей цели. Он твердой рукой управляет кланом, мы любим и уважаем его, любой из клана готов погибнуть, но исполнить его приказ.
Рус вскинул руку в приветственном жесте. Мы все поднялись на ноги и тоже приветствовали его криками.
– Я представлю Вам нового члена нашего клана, – сказал он, – это – Омела! Прошу любить и защищать, в маленьком её теле живет благородная душа!
Из-за широкой спины вождя вышла крохотная девушка-эльфийка, аккуратные длинные ушки, розовато-голубоватая, нежная, как весенний первоцвет, кожа, светлые длинные волосы спадают с плеч и волнами лежат на спине, коротенькая юбка не прикрывает даже колен, не яркая, но расписанная интересным травяным хитросплетением узора рубаха.
– Вождь, и мы теперь должны будем с ней нянчиться?, – громко спросил Вудфист.
– Она хороший лекарь и маг, – сказал вождь. Мы поняли, что он сказал свое окончательное слово, спорить теперь бесполезно и разошлись по своим делам.

Эльфийка сидела в стороне от всех, о чем-то думая, иногда вскидывая свои большие глаза на нас. А мы готовились к продолжению похода, варили мясо, чистили оружие, будили гнома. Тот вставать отказывался и сопротивлялся. В конце концов, Косяк облил его студеной речной водой, Мультик схватился за секиру и пообещал отрубить наглецу обе руки и кормить всю жизнь с ложечки, но сладкий утренний сон был безнадежно испорчен, коротышка, ворча и отплёвываясь, пошел укорачивать обгоревшую бороду.
Вечером вождь отозвал меня в сторону. Рядом с ним стояла эльфийка и Мастер Феникс – наш ветеран, покрытый шрамами многих битв, он верный слуга Огненного Бога Паагрио. Думаю Феникс – единственный кто смог бы некоторое время выстоять в открытом бою против нашего лидера.
Вождь сказал, что мы с Омелой должны отправиться на развалины древней эльфийской крепости и узнать, кто сейчас её населяет, и есть ли там чем поживиться для клана. Мастер Феникс, сказал он, проведет нас до порога, но сам отправиться дальше по другому заданию.
На следующий день мы с Омелой и Фениксом были уже в Гиране. Оттуда вышли рано утром, решили не заходить в Дион, а пойти напрямую, мимо Земли Пыток в сторону эльфийской деревни. Я никогда не ходил по этой дороге, Феникс был в этих краях, но ходил только по дорогам, никаких тайных троп не знал. Тут нам на помощь пришла Омела, она сказала, что знает сокращенный путь. Мы отправились по дороге на север. Почему-то неспокойно было на душе, точно духота перед грозой сгущалась в воздухе. Меня поразила тишина и безлюдье царящие вокруг. Конечно, места через которые мы шли, считаются довольно опасными, но всегда найдутся смелые воины или могущественные маги, которые отправятся в путь, не побоявшись трудностей, да и предприимчивые торговцы обычно путешествуют, невзирая на все опасности пути.
Мои опасения подтвердились, когда мы дошли до развилки дороги. Дикий, полный злости крик разнесся над холмами. Я выхватил клинки и развернулся. Феникс сильно толкнул меня к груде камней, лежащей недалеко. Омела тут же последовала нашему примеру, упала рядом. Я не понял, почему, и пытался сопротивляться, но сильная рука моего старшего товарища крепко вжала меня в холодные объятия камней и не давала подняться. Злобный крик повторился, тут я почувствовал мощные завихрения воздуха, прямо над головой пронеслось что-то огромное. Наконец я смог поднять голову и посмотреть в след. Маленькие, горящие красным лютым огнем и ненавистью ко всему живому, глазки на длинной змеиной шее, мощное тело с огромными когтями на лапах, широко развернутые крылья.
Я выхватил свой лук и потянулся к колчану со стрелами, у меня отличный лук. Я забрал его у убитого мною темного эльфа, который приехал в горы Элмора и убивал малышей вокруг оркского поселения, мы с друзьями долго выслеживали его, и в конце, мой клинок положил конец его никчемному существованию. Одежду и вещи убитого я отдал молодым оркам, которым он принес много страданий, а себе оставил лишь этот лук, только поменял на нем тетиву, порванную в бою, на новую, из крепких медвежьих жил.
Феникс толкнул в плечо, сбивая прицел и жестом приказал лечь. Чудовище оглянулось в полете, но, видимо не заметив нас, пронеслось дальше. Через несколько минут Феникс разрешил нам подняться.
– Мы, даже втроем не справились бы с ним!, – сказал он, – сначала выполни задание вождя, Эргистал, а потом можешь охоться сколько захочешь!
– Это был дракон? – спросила Омела, на её лице не было заметно следа страха, хотя даже меня, при всем презрении к смерти слега начала бить дрожь. Со мной всегда так. Я не боюсь опасности и смерти. До боя или опасности я спокоен и сосредоточен, во время испытания меня охватывает боевое безумие, мне некогда раздумывать или волноваться, я просто делаю свое дело. Но после того как все закончено, приходит дрожь, иногда братья смеются с меня, но ничего поделать с этим я не могу.
– Нет, это Вирм, – ответил Мастер Феникс, – выродившийся, измельчавший далекий его потомок. Если бы мы встретили настоящего дракона, вряд ли бы мы могли сейчас разговаривать.

Следующий день и часть ночи мы шли, практически молча, каждый думал о своем. Переночевали спокойно, за рекой, за теплыми летними водами которой начинались владения Древнейших. Точнее бывшие владения… В этом мы убедились утром, когда переплыли реку. Светлые эльфы, в настоящее время, контролируют совсем небольшую территорию, вокруг своей деревни. Слишком много крови они потеряли в многочисленных войнах, слишком много древнейших и могущественных родов погибли или выродились. Где величественные Энты, лучшие союзники светлейших? Говорят только один из них бродит вокруг поселения, преследует и выслеживает убийц. Вокруг лежат поля былых боев. Только пауки бродят по пустынным полям. Кое-где встречаются ржавые части доспехов или шлемов или из-под груды камней подмигивает человеческий череп. На нас бросились несколько каких-то призрачных теней, они не смогли нам принести существенного вреда, наше оружие быстро рассеивало их призрачные структуры. Мы расспросили у эльфийки, что это за существа. Она рассказала, что в древности лучшие из эльфийских воинов становились стражами, они клялись защищать материнское дерево и эльфийский род до смерти и после её. В бесконечных войнах древности они все погибли, но духи так и остались сторожить места в месте их последнего боя. У них осталась лишь сотая доля их былых сил, и они разучились отличать друзей Дерева от его врагов и нападают на всех, проходящих путников.
Весь день мы шли через этот, в прошлом величественный край, раньше здесь, вокруг мирового дерева, была столица эльфийских родов. Развалины древнейшего города окружали нас. В деревню мы заходить не стали. Омела сказала, что оставшиеся эльфы достаточно подозрительно и не слишком приветливо относятся к представителям других рас, они понимаю, что если вспыхнет новая война, то им малочисленным и разобщенным уже не выжить…
Под вечер мы наконец-то дошли до места назначения и остановились на ночлег, решив, что внутрь крепости пойдем утром. Эта эльфийская крепость была последним рубежом эльфов, после которого враги могли уничтожить мировое дерево и положить окончание существованию Светлейших. Защитники крепости погибли все до единого, но выполнили свое предназначение, остановили грандиозную армию людей, которых темные предательством и обманом направили на уничтожение эльфов. И нападающие, и защитники погибли в этой грандиозной сечи. Люди прорвались внутрь крепости, но там их на каждом шагу ждали выжившие защитники или магические ловушки эльфов. Из ворвавшихся внутрь тысяч человеческих воинов выжили и выбрались наружу несколько десятков, но они не могли уже толком рассказать, что там произошло. С тех пор крепость была заброшена. Никто не рискнул войти в нее, чтобы похоронить убитых и очистить ее от древних проклятий. Только трусливые и нелюдимые человекообразные крысы решились поселиться внутри. Оттуда они иногда совершают вылазки, чтобы украсть что-то или напасть на одинокого путника.
Развели костер. Мастер Феникс не пойдет с нами внутрь, его ждет другое задание вождя, он приготовил еду и уснул. Только мы с Омелой должны будем узнать, кто поселился внутри древнего форпоста, и что ценного там храниться. Она сидела, склонив голову, и думала, возможно, о судьбе своих древних предков, которые ценой собственных жизней дали возможность на существование других. Я готовился к битве, заплетал косу, медитировал, пытаясь найти какую ни будь подсказку от Огненного Бога. Рассвет заставил себя ждать, казалось, ночь длиться бесконечно. Ближе к утру проснулся Феникс, он кивнул мне, что он будет охранять. С первыми лучами солнца я поднялся. Когда ушел Феникс я не заметил, хотя дремал чутко, не даром он лучший наш разведчик. Омела спать, похоже, не ложилась, такая же спокойная и неподвижная при свете дня, как и под лунными лучами.
Мы вошли внутрь в арку оставшуюся от огромных ворот, самих деревянных створок время не пощадило. Внутри крепости, в отличие от всех остальных руин и подземелий, тепло и сухо. Время мало повлияло на внутренне содержание. На стенах и полах орнамент из мозаки, несколько чуждый для оркского взора. Основные темы узора – деревья, изредка животные или просто хитросплетение цветов и линий. Широкие проходы периодически резко сужаются, так, что два орка с трудом пройдут плечом к плечу. Это сделано для того, чтобы пять-шесть защитников могли очень долго сдерживать натиск наступающих.
Едва мы прошли через ворота, послышался топот, навстречу выскочили четверо низкорослых орков. Грубые лица, простая одежда и дешевое оружие выдали в них одичавших обитателей степей. После того, как основная часть оркской знати, после поражений в битвах с людьми отступила на защищенное плато в скалах Элмора, многие из оркских племен осталось на равнинах Адена. Они пытались остановить наступление людей, но не могли сдерживать их многочисленные волны. Постоянная жизнь в условиях войны и кочевая жизнь под давлением людей заставила их потерять остатки культуры и письменности, они разучились ковать железо и строить корабли. Некоторые, даже, забыли секрет огня, и стали питаться сырым мясом.
– Моя добыча! – с сильным акцентом проревел самый высокий из них, хотя даже он едва доставал мне до плеча.
– Стойте! Я не буду с вами драться! – я постарался, чтобы мой голос прозвучал громко и властно.
– Убивать! – прорычал старший и они вчетвером двинулись в мою сторону.

Видит Огненный Бог, я не хотел их убивать, все-таки, хоть и дикари, но они принадлежали к моей расе. Но я должен был защитить эльфийку, и самому остаться в живых, чтобы выполнить приказ вождя! Из-за перевязи на спине я выхватил свое оружие. У меня – замечательное оружие, две сабли узкие и наточенные, до острия бритв, сделанные добротно и мощно без лишних рун или украшений, но с удобными гардами, защищающими запястья. Многие говорят, что орки не способны фехтовать двумя мечами и что это исключительно древнее эльфийское мастерство. Пусть те, кто это говорят, выйдут против меня на честный поединок, я докажу обратное!
Первый удар отразил удар их старшего, вторая сацензура в этот момент перерезала горло нападающему слева, шаг назад. Удар, еще удар. Выпад. Все окончено… Окровавленные оркские туши гулко ударяются об землю. Они не смогли даже задеть меня, единственный удар их вожака слегка скользнул по шипу бронзовой брони. Омела в этот момент стояла сзади, она вытянула руки в каком то жесте, но, видимо, боевое заклинание произнести не успела. Я наклонился и обыскал карманы. Видимо, это был отряд мародеров, они, наверное, хотели поживиться древними эльфийскими сокровищами, но встретили отпор и вернулись назад, в надежде найти более легкую добычу. Несколько монет. Дрянное оружие не достойно того, чтобы забрать себе. Идем дальше.
Следующая комната пуста. Несколько шагов и попадаем в широкую залу. По центру – пересохший фонтан. Вокруг него несколько убитых орков, ясно, что сородичей тех, встреченных на входе. Кто их убийца? Сделав несколько шагов я это узнал… С каменных плит пола стали подниматься человеческие скелеты, а из стен показались призрачные защитники, с настоящими мечами в руках. Я крикнул Омеле, чтобы она не входила в зал, и прыгнул вперед. Первый скелет не успел даже подняться, но пяток других бросился на меня. Кровь закипает в жилах. Я уворачиваюсь от ударов и рублю во все стороны. Клинки с легкостью прорубывают кости, не защищенные броней. Призрачные тела стражей с легким шипением, как перистые облачка под дыханием ураганного ветра, рассыпаются после моих ударов. Битва происходит в тишине, слышится только шорох костей и мое хриплое дыхание.
Чувствую, как внезапно повышаются силы, появляется легкость во всем теле, это чувство не похоже на обычную ярость, боевое безумие. Оглянулся, да, так и есть. Омела стоит, вскинув руки, и шепчет что-то на древнем эльфийском языке. Сияние срывается с её рук и переносит мне силы и бодрость. Мгновенно поплатился за свое любопытство, меч призрака рассекает мышцу на спине. Я сбиваю его на пол, ногой отталкиваю навалившегося вплотную скелета. Вижу боковым зрением движение, один из скелетов, увидев магию Омелы, бросается на неё. Бегу следом, догоняю, сбиваю с ног и крошу его черепушку, пока он не успел, со своим ржавым молотком, добраться до хрупкой девушки. Добиваю оставшихся.
Омела подходит ко мне ближе, поднимает свою тонкую ручонку и проводит по ране на спине. Тут же чувствую, как поток крови замирает, будто тело всасывает ее внутрь, рана начинает стягивать спину и закрывается.
– Почему мертвецы бросаются на нас? – спросил я.
– Видимо это скелеты убитых наступающих людей, их ненависть к эльфам была настолько сильна, что и после смерти они продолжают битву с призраками эльфийских воителей. Только наше появление заставило их на время забыть о вражде и напасть на чужаков.
Да, видимо она права. Вижу медленное движение, мною разрубленные кости начинают медленно двигаться, стремясь объединиться в одно целое.
– Идем дальше! – говорю я.
Мы перебегаем в следующую комнату, в последнее мгновение ближайший из разрушенных скелетов собирается снова в одно целое, поднимается на ноги и бросается к нам. Одним взмахом подрубаю ему ноги и пинком отбрасываю далеко в сторону, теперь не скоро соберется!
В следующей зале вижу, как из-за колонны заостренная мордочка с усиками высовывается из-за колонны и, заметив меня, мгновенно отдергивается обратно. Со всех сторон снова бросается нежить, скелеты вперемешку с призраками. Я уже ожидаю их, поэтому разгоняю всю стаю без особого труда. Один из них, стоящий в стороне и почему-то не кинувшийся вместе со всеми в бой, вдруг рассыпается, словно взорванный изнутри. Видимо, это Омела применила одну из своих боевых магических умений. Хорошо, молодец девочка, не совсем ты и бесполезна, как оказывается!
Идем дальше и натыкаемся на засаду. Люди-крысы не потерпят чужаков в своих владениях. Сгорбленные спины, длинные нетерпеливо движущиеся из стороны в сторону хвосты, одеты в рванье, отдаленно напоминающее одежду, наверное, снимают ее с убитых. В лапах сжимают ножи или металлические пруты, у некоторых обломки мечей. Их довольно много, больше десятка. Омела держится за спиной я рад, что она сообразительна. Пока она стоит между моей спиной и стеной, ей не должно ничего угрожать. Крысы с писками бросаются мне на встречу. Начинаю битву. Хвостики и кусочки лапок отлетают в стороны. Хитрые и противные мордочки внушают непримиримое отношение, хочется разогнать эту пакость навсегда. Чувствую, как красная пелена падает на глаза, ярость заставляет рычать и плеваться пеной. Мысли уходят, остается лишь жажда боя и крови. Крысы разлетаются в стороны, не могут даже приблизиться на расстояние удара. После очередного удара несколько оставшихся в живых крыс бросаются на утек. Несколько секунд преследую одну из них, добиваю в спину. Оборачиваюсь в поисках противников, вокруг никого нет, кроме Омелы. Она снова лечит мне несколько порезов.
Идем дальше в поисках того, за чем нас послали. Проходим несколько развилок. Движемся не по каким-то осмысленным признакам, а туда, куда ведет нас предчувствие. Так меня учил Мастер Феникс, если не знаешь, что точно тебе нужно, или куда идти – полагайся на удачу. И он оказался прав. Пройдя несколько коридоров и поднявшись по длинному наклонному пандусу на этаж выше, мы взошли на балкон. Сверху увидели тронный зал, наполненный странными красными существами. Рога, крылья, ярко красный цвет тела и сильный запах серы. Видимо, это существа не из нашего мира, а с нижних планов. Иногда могущественные маги и шаманы открывают врата в другие миры и приводят оттуда невиданных существ, которые становятся их рабами или помощниками, ну а при случае и съедают вызвавшего их. Среди этих существ явно выделяется одно, тоже летающее, размером крупнее своих сородичей. Оно сжимает в руках огромный трезубец и сидит на большой груде серебра. Откуда они взялись? Может столетия назад эльфы, защищающие крепость привели их на помощь, а может они сами пришли в этот мир, почуяв запах крови, боли и страданий. Кто знает, откуда они, но главное выдворить их отсюда или уничтожить, пока чья то злая воля не захватила их разум и не направила их чужеродную злобу на дома и семьи мирных обитателей городов и поселений.
Мы узнали то, зачем посылал нас вождь. Здесь есть враги, и у них есть добыча! Вдвоем с Омелой мы не справимся, нужно возвращаться к братьям. Мы осторожно начинаем спускаться с балкона. Внизу, под лестницей мелькает тень, но исчезает в сумраке. Хочу преследовать, но Омела кивает на выход, что не стоит отвлекаться. Бежим по коридору, стараемся двигаться максимально тихо, чтобы не привлечь внимание чужеродных тварей звуком шагов или лязгом оружия. Сзади, из прохода выскальзывает человекообразная крыса, она с громким писком несется в нашу сторону, а сзади за ней гонится красный демон с огромным копьем. Заметив нас, он громко ревет и бросается в бой. Вот вам и крысы, не обладая достаточной силой убить нас, они проявили достаточно хитрости, чтобы привлечь к нам внимание демонов, а потом полакомиться нашими остатками! Сражаюсь с демоном, он довольно серьезный противник, не чета скелетам или людям-крысам. Пока я его убил, он умудрился несколько раз ранить меня копьем, к счастью не самим острием, а слега по касательной тупой часть своего оружия. Убив его, разворачиваюсь, и мы бежим с Омелой дальше.
На крик демона из зала выскакивают, и гоняться за нами еще несколько его сородичей. Бежим уже не таясь со всех ног, спасая свои жизни. Поворот, еще поворот. Омела тянет влево, но я грубо дергаю её в правую сторону. Еще поворот, и я понял свою ошибку. Мы в тупике. Это небольшая каморка, с единственным входом, видимо бывшие хозяева крепости хранили здесь еду или припасы. Делать нечего, удача подвела меня на этот раз, нужно биться. Из-за угла появляются преследователи. Сабли со свистом рассекают воздух, разрубают первого из преследователей. Остальные трое осмотрительнее они вытягивают острия копий вперед и пытаются оттеснить меня в угол, где не будет места для замаха клинком, копья-трезубцы отличное оружие дальнего боя, не дают мне даже подойти на расстояние удара. Омела из-за спины шепчет заклятье, ледяной шар бьется в одного из врагов, отбрасывает его назад, но не убивает, тварь ошарашено трясет головой и вновь поднимается в воздух с помощью крыльев за спиной. Это дает мне на мгновение возможность броситься на поредевшие копья врагов, отталкиваю одно копье саблей, второе бьет мне в бок, но попадает по бронзе. Начинаю рубить врагов в упор, они живучие, сабли с огромной скоростью оставляют на их теле порезы, но они не падают, а продолжают биться. Мои губы начинают шептать слова древнего заклинания. Еще на заре веков, когда великий Паагрио только создал нас, орков, он дал нам часть своей огненной крови. С тех пор, если ярость и ненависть в бою позволяет нам зажигать свои клинки звездным светом. Обе сабли вспыхнули ярко-синим пламенем. Брызги голубого огня отразились от мозаики стен и упали на пол, каждый удар теперь не оставлял порезов а насквозь разрезал мышцы и кости, рубил металл копий. Все смешалось на несколько секунд, синие вспышки света, красные крылья демонов, мой боевой крик и писк любопытных крыс за углом, потом останки врагов осели на пол. Омела вскинула свои руки в уже знакомом жесте лечения, израненное тело почувствовало каплю облегчения. Я схватил ее за руку и просто потащил дальше. Мы выбежали из тупика, наверное, такой окровавленный и злобный, я сам сейчас напоминал демона, любопытные люди-крысы в ужасе бросились врассыпную. Они больше не хотели добычи, им оставалось лишь только спасти свои никчемные жизни.
В коридоре нас заметила и бросилась следом еще группа демонов. Мы бежали изо всех сил, ведь от скорости наших ног, теперь, зависели наши жизни. Мы уже думали, что спаслись, вбежав в большой пустой зал, но тут из-за арки, под которой мы собирались пробежать выскочили еще несколько демонов. Я вскочил на возвышение по центру зала, свесился вниз и подал руку Омеле. Видимо, когда крепость еще была населена эльфами, это был зал заседаний. С трибуны, на которой нам теперь предстояло сражаться, наверное, когда-то эльфийские мудрецы рассказывали присутствующим о своих магических изысканиях, а может воинственные правители призывали воинов подготовиться к бою.
Конечно, демоны могли взлететь к нам, но возвышение было почти под потолок, и они не могли накинуться на нас сразу всем скопом. Я рубил их, не сходя с места, только чуть двигаясь в стороны и уклоняясь от ударов. Они бросались сплошным потоком. Сзади, видимо самый хитроумный из этих существ, попытался подняться на трибуну. Омела вонзила в него свое боевое заклинание, демон свалился на пол, вторым она добила его. Враги все прибывали, а мои силы таяли, несколько раз я чувствовал нежные магические объятия эльфийки. Внизу, у подножья возвышения, уже росла горка убитых врагов. Мои клинки крушили их толстые руки и древки копий, разрывали их хрупкие крылышки и рогатые головы. Уже бесчисленное число раз копья протыкали тело или били по броне, крепкая бронза прогнулась, начальный нежный звон от ударов сменился скрежетом ломаемых шипов и пластин доспеха. Боли и страха смерти совершенно нет, но есть сожаление, что погибну, не выполнив поручение моего вождя, и жалость к хрупкой беловолосой девочке, которая погибнет, понадеявшись на защиту моего мощного, закаленного в боях тела. В горле зародился громкий боевой рык, и я запел песнь смерти, последнюю песню воина, которую поет орк на пороге к вечности. Бывает, выжившие в жестоком бою соратники, пересказывают, о чем пел орк в последние секунды своей жизни, и вспоминают умелого бойца и героя пирующего в Зале Огня вместе с Огненным Богом.
Наконец я увидел, что поток врагов стал иссякать, среди бесчисленных тел появились просветы. Удары сыпаться за ударом, мечи раскалились, как кузнечный горн и жгут руки. Вспышки синего света следуют одна за другой без перерыва. Вот падает убитым мой предпоследний враг, оставшийся втыкает в меня свое копьё на всю длину, дергает его, пытаясь вытащить. Эльфийка прыгает с возвышения ему на плечи, в руках он сжимает ярко светящийся небольшой кинжал, который горит ярким солнечным светом. Я видел его раньше, но не думал, что она умеет им действовать, думал, что он необходим лишь для определенных магических ритуалов. Омела вонзила клинок демону в шею, резким движением протянула его. Демон зашипел, схватил девушку за руку, попытался выдернуть нож и своей толстой шеи и свалился замертво. Я обессиленный, проткнутый копьем, словно шашлык из рыбы, приготовленный гигантом, сделал шаг вперед и свалился с возвышения. Упал на груду врагов, кувыркнулся через голову и замер на полу. Глаза видели только лишь потолок, кстати, в отличие от сохранившихся стен и пола, оплавленный огнем. Тело больше не чувствовало. Глаза устало закрылись. Все. Это конец…..
Теплая капля, упавшая сверху на умирающее тело заставило отвлечься от созерцания картин дома и покоя и приоткрыть веки. Эльфийка наклонилась надо мной, из ее огромных глаз безудержно текли слёзы. Я хотел рассказать ей, что все уже бесполезно, я умираю, но бояться не стоит. Меня ждет в своих пиршественных чертогах великий Паагрио, что там я встречусь с великими орками-воителями. Мы будем пировать, и охотиться, биться на поединках и погибать, а на следующее утро вновь поднимать здравницы в честь нашего Бога-Создателя. Наверняка, там я встречу своего отца и многих друзей. Чуть позже ко мне присоединяться мой Вождь и друзья из клана. Видимо, мои окровавленные губы не смогли произнести этих слов, а только неразборчивый хрип.
Девчушка еще раз всхлипнула и решительно вытерла слезы рукавом своей легкой рубахи. Она оторвала подол от и так короткой юбочки, и намочила тряпицу водой из фляги. Быстрыми, решительными движениями стерла с тела кровь и пот. Отошла на несколько шагов, закрыла глаза и села на колени, воздев руки к потолку. Её губы начали сначала тихо, но потом все громче и громче, шептать слова на непонятном языке. Заклинание поднималось к потолку и набирало силу. Ритмичные слова древнейшего эльфийского заклятия то умоляли и просили, то переходили к строгим требованиям, гулко перекатывались под потолком и многократно отраженным эхом возвращались обратно. Наверное, еще древнейшая создательница эльфов говорила с её предками таким образом. Похоже на то, что стены крепости помогали соплеменнице своих создателей. Тело Светлейшей стало подрагивать, она громко закричала и свет сорвался с её губ и вошел в меня. Эльфийка упала на мозаичный пол без движения, видимо отдав все силы мне. Я весь содрогнулся, расслабленные до этого в предсмертной бесчувственности мышцы, сжались, напряглись. Сломанные кости внутри вдруг все сжались, а потом резко встали на свои места. Из многочисленных раны на теле перестала сочиться кровь, и они резко срослись, только шрамы остались, будто двухнедельной давности. Сила заклятия броском подняла меня на ноги. Я сломал проткнувшее меня копье и выдернул из тела, рана мгновенно затянулась. Отбросив обломки, я громко засмеялся.
После этого подхватил на руки невесомое теперь тело эльфийки. Она полностью лишилась своих сил, отдав их, чтобы поднять меня практически из мертвых. Я уже практически увидел Огненный Зал Пиров, но вернулся на землю, чтобы выполнить поручение своего вождя. До конца жизни я буду благодарен ей за это.

Дальше рассказывать практически нечего. Я вышел из крепости, держа в левой руке бездыханное тело, а в правой свою саблю. Крысы не решились нас больше беспокоить, скелеты пытались бросаться на нас, но я уничтожал их одной рукой, почти не останавливаясь. Теплая ночь приняла нас в свои дружественные объятия, наградила глотком чистого воздуха и светом далеких звезд. Омела очнулась через сутки. Сначала была так слаба, что мне пришлось вливать ей мясной бульон в рот маленькими каплями. Через несколько дней, как она чуть отошла, мы пошли в Дион, где нас ждал вождь и остальные члены клана. Вождь благодарил за службу. Мне кажется, что он просто хотел проверить нас – моё боевое мастерство и умения Омелы. Думаю, что мы с честью выдержали испытание. С тех пор мы с ней лучшие друзья. Я знаю, что в её хрупком бледном теле живет великий и сильный дух. Я – умею лишь разрушать, она же ЦЕЛИТЕЛЬ, ей же дано то, что могут делать лишь боги – возвращать жизнь……

Тебе определенно надо написать свою книгу-игру.

Logger
Да вот как-то не хватает силёнок. Идеи есть, я начинаю, что-то влечённо пишу, схемки, графики составляю, продумываю.. Начинаю реализовывать... и забрасываю... У меня таких недопроектов уже наверное на десятки исчисляются... Поэтому и завидую мастеру Таро, который может похвастаться готовыми продуктами.

Эргистал

Ты деже не можешь себе представить сколько у меня всяких заброшенных проектов. Я хронически не умею доводить дело до конца. Все заканчивается в лучшем случае на черновике

Но я вычислил, что могу что-то довести до финала только если этот проект можно завершить за неделю. Обычно моего напора хватает как раз не неделю. Поэтому стараюсь выбирать размер книги-игры, которую могу написать за неделю (максимум за 2 недели).
Тогда удается обмануть свою лень

Соглачен что текст тяжеловат, сплошное описание (откровенно говоря сам люблю больше читать действия, чм описания, поэтому например М.Семёнову с Волкодавом и остальными читать сложно.) Ну вот так получилось. Как бы изначально я не планировал, что напишу. Получилось что-то вроде стиха только не рифмованного сплошь из оборотов и сравнении (отдалённая связь со скандинавскими сагами что-ли).
Это моё представление о абстрактной битве между викингами и британцами, веке в 9-м.

Я не о том, что тут сплошное описание. По мне, так в этом нет ничего плохого. Я о том, что текст не вызывает никаких эмоций. Никого не жалко, никому не сочувствуешь, ни за кого не радуешься. Кто сражается? За что? против кого? Почему? Неясно. Т.е. одна безликая толпа сражается с другой. Ну это как вырезать из к/ф "храброе сердце" только резню на поле. Да – снято мастерски, выглядит здорово! Но ведь в контексте фильма совсем этот бой по другому смотрится, там же сидишь переживаешь за каждого убитого шотландца; понимаешь, что значит для них этот бой, и что значит победа.

По поводу нового текста: прав брат Logger: "Тебе определенно надо написать свою книгу-игру."